Юрий Александрович Колодуб «О „случайных“ пьесах Моцарта»
1. Рондо ре мажор.

Рондо это возникло в один упоительно-прекрасный зимний день, а именно 10-го января 1786 года. Местом действия была Вена. Прелесть дня была отражена не только «Венским журналом мод» (всегда печатавшим сведения о погоде), но и в самой музыке пьесы. Закончив её, Моцарт собственноручно проставил дату. Писал Моцарт (сперва думая не о рондо, а, скорее всего, о сонате) в состоянии радостного возбуждения. Ещё бы! Он только-только влюбился в свою очередную ученицу! Словом, исходя из побочных обстоятельств, можно заключить, что произведение было написано, по-видимому, в один присест — произведение, о главной теме которого д-р Альфред Эйнштейн, отнюдь не склонный к излишним похвалам, писал, что … тема I отличается … «von vorzueglicher Schoenheit und Annehmlichkeit…» — т.е. … «превосходна по красоте и приятности». Сам же Моцарт, по-видимому, и впрямь, считая пьесу случайной, вскоре уже никакого особого значения ей не придавал. Во всяком случае, он не включил её в список своих сочинений, который, собственноручно, стал вести с 1784-го года. Тогда почему он, всё-таки, проставил на рукописи дату? И это оказалось делом случая: сочинение предназначалось в дар, так что, кроме даты, на нотном листе имелось и посвящение: … «pour Mad^selle Charlotte de Wue…» Полностью фамилию дамы Моцарт не написал, чем задал-таки некоторую работу учёным прошлого и нынешнего веков. Пришлось поднять списки подписчиков и устроителей моцартовских концертов и в том из них, который Моцарт послал этим лицам 20-го марта 1784 г., были обнаружены имена Louis Wuerben и Comte de Wuerm. Остановились, однако, не на имени княжны Вюрм (дочери подписчика), а на девице Вюрбен, которая стала учиться у Моцарта, использовавшего в посвящении второе имя молодой дамы. В отличие от гениального педагога Антонио Сальери, Моцарт был довольно беспорядочным учителем. К тому же он нередко приходил в состояние повышенного восторга от каждой из своих учениц.

Пылкие чувства Моцарта — показатели его творческого подъёма — были частично, следствием игры ума, а, частично, — плодами художнического воображения. Эйнштейн подчёркивает несущественность поисков точного адресата посвящения тем, что, в скобках, приводит оба имени и, наконец, высказывает предположение, что это одна и та же девица.