Юрий Александрович Колодуб «О „случайных“ пьесах Моцарта»

Исследователи, среди них и Деннерлайн, отмечают близость этой мелодии к широко известному мотиву Dies Irae. Похоже, что это не единственный случай использования этой старинной (по новейшим данным восходящей к ХII-^му веку) мелодии Моцартом, т.к., опять же в неявном виде, она проходит в а-moll’ной KV 310 сонате (1778 г.) в финале.

Два жёстких аккорда в 5^м такте Adagio — далее смягчаются, причём ощущается некая жалобно-вопросительная интонация. С 9-го такта, словно образ неумолимой судьбы, начинается новый мотив. Появляясь как наваждение, он сходен с пушкинским образом «видения гробового». Не случайно Ханнс Деннерлайн характеризует его как: «Es ist als leute die Totenglocke» — т.е. он подобен звучанию похоронного колокола (в это время подголоски, хроматическими шагами, рисуют спуск в глубину) — «Nun stuerzen die Traenen»… — Теперь полились слёзы, — замечает Деннерлайн. Душа заметалась в суетливом смятении, в бурных потоках коротких, берущих за сердце, вздохов, в которых, однако, прослеживается скрытое восхождение:

Оно как бы окружает повторяющийся звон погребального колокола, создавая вместе с ним насыщенную болью атмосферу (Adagio, такты 13-15). В заключение, этот ход вверх проявляет себя в подголосках тактов 16 и 17 — в виде упорно восходящих секвенций — меж тем как верхний голос, слабея, меркнет… После паузы вновь звучит утомлённо-жалобная тема, опять слышится старая скорбь… Прохождение мотива жалобы, появляющегося, слегка приглушённо, на этот раз в a-moll’e, в несколько сокращённом виде, оказывается достаточным, чтобы вызвать бурно изливающуюся — словно прорвавшую некую внутреннюю преграду — каденцию. Ничего, однако, не помогает, т.к. с возрастающей выразительностью звучит — на тон выше — фатальный звон. Он вновь вызывает возбуждённый речитатив; расширение же этого agitato знаменует высшую точку скорбной боли — «Gipfel des Schmerzes»! Ещё более страстной реакцией на описанный речитатив оказывается последующая вторая каденция… И в третий раз мы слышим мотив жалобы. Однако, и это очень важно — в репризообразном ре миноре скорбь звучит ещё более доверительно, интимно… Вздохи становятся более спокойными, даже, по Деннерлайну, «немного предательскими» — по отношению к возврату темы — жалобы. Энергичный бег тридцать вторых означает последний взлёт скорби. Наконец, два коротких аккорда… И тут начинается сияющее, безмятежно-ясное Allegretto, излучающее, родившуюся из боли, радость. Этот переход волновал поистине поколения учёных-моцартистов самого разного ранга.