Юрий Александрович Колодуб «О „случайных“ пьесах Моцарта»

Сонатность основана, как известно, на диалектическом противопоставлении нескольких, по меньшей мере, двух тем. И Моцарт из темы I, трансформируя её, создаёт тему II:

Деннерлайн, учитывая такое происхождение темы II, называет её эрзац-темой. Сонатная схема позволяет Моцарту автоматически выполнить старинное требование к форме «Рондо», согласно которому основная партия должна повторяться не менее трёх раз (иначе — какой же это «круг»!). Построенная на столь предельной экономии тематическая концентрация, приводит к неслыханной спрессованности настроения… Черта эта не создаёт, однако, какой-либо однотонности или, тем более, однообразия. Напротив! Внешне господствует впечатление яркой, праздничной, калейдоскопической пестроты! Сверкающие краски не нанесены, а, с размахом и уверенностью, брошены на полотно и притом точно на нужное, единственное место! Рождён ли этот могучий взмах гения упоением от ясного, с редкими облаками, солнечного дня или мгновенным и преходящим чувством восхищения прекрасной юной ученицей — сказать трудно. Понятно лишь, что, применяя контрапунктическое мастерство и постоянную смену тонального и смыслового освещения всё той же объединительной темы I, Моцарт достигает исключительной жизненности и живости. Вся пьеса звучит как взволнованная, стремительная речь, выплеснувшаяся на едином дыхании! Всё словно пронизано солнцем и слушатель, уже в экспозиции, может вспомнить выражение Антона Рубинштейна, долгое время бывшее крылатым: «Вечный солнечный свет в музыке, имя тебе — Моцарт!» Но, увы, даже такая пьеса, как рассматриваемое рондо ре мажор, показывает односторонность рубинштейновской характеристики… И если Г. В. Чичерин писал, что у Моцарта …«под блеском жизни — бездна», то, в известной степени, мы наблюдаем это и здесь. Например, унисонное, в басах, проведение темы I звучит, как полный угрозы или строго предостережения, голос Командора:

Чувствуется какая-то тень судьбы, с её вечной готовностью вмешаться, как сказал поэт: «…в миг высшей жизни она на страже…»

Сочинение это оставляет далеко позади пьесы в форме рондо выдающихся современников Моцарта и даже таких великих мастеров жанра, как Карл Филипп Эммануэль Бах.

Рукопись Рондо D-dur, в составе 167-ми тактов, сперва оказалась у наследников Франца Ксавера Нимечека (Нимчека), создавшего книгу «Жизнеописание капельмейстера Готтлиба Моцарта» (Прага, 1798 г.) — вторую в истории биографию великого композитора. Судя по Кёхелю, рукопись приобрёл (или получил в дар) сын Ксавера Нимечека, но от кого именно — от отца или кого-либо другого — остаётся невыясненным. Позднее, в период 29-31 апреля 1912 г. рукопись была продана на известном аукционе Бреслауэра в Берлине. Покупатель: «Хайер-музеум» в Кёльне.